Наталья ТИШЬ - ТЕНЁТА [СИ].
До утра оставалось слишком мало времени.
Глава 6.
Пожелай мне счастья
К рабству невозможно привыкнуть, если человек знал, что такое свобода, даже не ценя ее. Сейчас Рия понимала это особенно отчетливо, день за днем протирая пыль, моя полы, подметая и переставляя что-то с места на место, чтобы затем все вернуть так, как было.
Со стороны бы, наверное, казалось, что на рабство это не похоже. Их кормили два-три раза в день, раз в три дня купали, стирали одежду и просто заставляли прибираться. Рие с одной рукой было сложнее, конечно, но за прошедшие три как бы мирных месяца она привыкла и наловчилась.
Три месяца
Вроде бы тихих месяца.
Спокойных.
Но за этим спокойствием скрывались ежедневные побои, едкие замечания надсмотрщика, которые Рия, благодаря Хадде, начала частично понимать. Встречи с хозяином и моральное давление этого жестокого человека. Их хозяин – Хюмер Орбо – несмотря на внешность, любил пытки, любил, чтобы его боялись, и на каждой встрече появлялись рабы, которые ему надоели. На глазах новичков им срезали кожу, оскопляли, выкалывали глаза, выжигали языки. И каждый раз Рию выворачивало, за что ее всегда били. Ребра превратились в один сплошной синяк, спина… Девушка иногда саркастично ухмылялась, когда никто не видел: на спине можно было играть в корабли, особенно если добавить еще несколько ударов поперек. Что удивительно – никогда не трогали руки и ноги пленников, зато ничто не мешало ударить хлыстом по уху или лбу.
Надсмотрщик Фаркаш – сухонький старичок в зеленом, он умел бить точно и резко, так, что царапина заживала очень долго, а на ее месте оставался тонкий, пусть и едва заметный шрам. Фаркаш улыбался желтыми зубами, и эта улыбка была во сто крат страшнее, чем оскал Хадды. Хадда, тот никогда не стремился причинить боль, он защищал Рию ото всех по мере сил и возможностей. Он же учил ее общему языку и рассказывал о страшном и жестоком мире, в котором она очутилась.
Хадда оказался троллем, а не орком, как сначала решила девушка. Орки, по его словам, были серыми, больше похожими на камни, да именно поэтому и предпочитали селиться на юге, где находилась огромнейшая горная гряда. Тролли же выбирали север.
— Толстая кожа, – пояснял Хадда, когда рассказывал, – не мерзнем.
Рия кивала, хотя в ее представлении скорее тролли бы выбрали горы, но… книги отличались от реальности. Или реальность от книг.
Этот мир был… забавным и показался бы ей даже интересным, не окажись девушка в таком положении. Единственный материк на всю планету, хотя, конечно, Хадда ничего не знал о планетах или космосе. Местное солнце они считали огромным фонарем, которое когда-то подвесил их Творец, чтобы осветить мир. Сам же Творец, по словам тролля, давным-давно оставил этот мир, отправившись создавать новые.
— Но как тогда. солнце гаснет? – поинтересовалась Рия.
Ведь здесь наступала обычная ночь, восходила желтая – по-настоящему желтая – луна. Хадда спокойно объяснил, что Творец велел светилу раз в сутки приглушать свет, чтобы жители мира могли спокойно выспаться. А луна тускло освещала дорогу тем, кто не успел добраться до дома или Гостевого прибежища. Гостиницы и трактиры в этом мире назывались именно так – Гостевые прибежища или Гостевые дома.
— Хотя по ночам лучше не ходить, – иногда вмешивался в их разговор Рюн, бочком подходя ближе. – Опасно.
Опасность таилась повсюду. В охотниках за рабами, в тварях, что выходили на охоту только в темное время, во внезапно появляющихся из ниоткуда деревьях, которые корнями ловили путника, решившего отдохнуть рядом, и утаскивали добычу под землю.
Но страшнее всего был Зверь. Он же считался главным врагом этого мира, он же был создателем тенет, что опутывали все небо от края до края. Однажды, когда придет посланец Зверя, тенета разрежут небо, и оно, развалившись на куски, упадет на землю, и мир погибнет.
Рия скривилась, посчитав это пророчеством. Пророчеством, которые она так ненавидела в книгах. Потому что если существовало пророчество, всегда появлялся тот, кто непременно должен был спасти какой-нибудь мир и сделать так, чтобы все стало хорошо. Хэппи-энды в таких книжках были непременным атрибутом.
Возможно, поэтому уже стоило бы обрадоваться пророчеству, если бы не одно "но".
— Тебя считали предвестником Зверя, – заявил Хадда, когда они разговорились на эту тему, – потому что ты из другого мира.
— Предвестник обязательно из другого мира? – осторожно поинтересовалась девушка, уже собравшись всеми возможными способами отбрыкиваться от такой перспективы. Не хотелось ей изображать мировое зло, которое должно уничтожить несчастный мир. Ей, конечно, тут не нравилось совершенно, но брать на себя ответственность за репутацию какого-то Зверя ой как не хотелось.
— Скорее всего, – как-то уклончиво ответил тролль. – Ты первое существо, которое пришло к нам из другого мира. Вернее, я впервые встречаю нечто подобное. Хотя в легендах нашего народа есть рассказы о тех, кто приходил из самых разных миров, но они либо погибали, либо сразу уходили.
— Могли бы попробовать завоевать вас, – ляпнула в сердцах Рия, и Хадда удивился.
— Зачем?
— Чтобы изменить порядок, – тоже удивилась девушка, полагая, что это было очевидно. – Ты же сам говорил, что в рабстве быть плохо.
— Плохо, – согласился тролль. – Но это часть нашего мира. И только людям ее менять. Все приходившие люди погибали или пугались и уходили. Как и не люди, в общем-то.
— И никто из других народов не пытался вмешаться?
Хадда пожал плечами и почесал шрам на ухе.
— Нет, – просто ответил он. – А зачем? Это не наше дело, оно не касается Зверя, поэтому… люди живут так, как живут.
Девушка оторопела от таких слов и не нашлась, что ответить. Вернее, сказать-то она хотела, но пока просто не сумела бы подобрать нужные фразы, чтобы верно выстроить речь.
Политика невмешательства и игнорирования проблем. Почему? Вот же, сидят в рабах тролль, гном и эльф, а их народы решили не вмешиваться? Даже не пытаются напасть на людей, чтобы спасти своих соплеменников? Почему? Почему в этом мире такое равнодушие и главный девиз – позаботься о себе сам? У всех, кроме троллей, да и то… Они готовы заботиться о других народах, но не о своих соплеменниках.
Этого Рия никак не могла понять. Она даже решилась спросить у Рюна, что думают гномы на этот счет, но тот только зыркнул на нее и ушел вытирать полки, с которых недавно убрал книги.
У Глау было спрашивать бесполезно. Он на второй день дал понять, что не собирается держаться в куче и вообще игнорировал своих… сокамерников. Рия наблюдала за ним исподтишка, но эльф постоянно перехватывал ее взгляд и только презрительно фыркал. На удивление он все три месяца был тих и покорен, безмолвно сносил все побои, только сверкал глазами на Фаркаша и наверняка мысленно обещал его убить. Девушка даже разделяла такую точку зрения, когда надсмотрщик принимался избивать и ее, но она понимала, что это лишь мысли. Глау мог бы, Глау, бойцовский кот эльфийской породы, вполне мог убить Фаркаша и напасть на охрану. Он бы сделал все, чтобы сбежать, а она… а она может только прокручивать в голове, как вырвется на свободу, но потом ее фантазия буксовала. Появился вариант отправиться к троллям, Хадда бы наверняка помог, но до этого все же необходимо было выйти на свободу.
Утром на рассвете им принесли завтрак, завизжал хлыст, заменяя колокол, и они все проснулись, уже привыкнув к этому резкому звуку. Рия потерла глаз, откинула одеяло, потянувшись и немного размяв левую ногу. Шрам начинал болеть после сна, мышцы ныли каждое утро, и такая разминка тоже стала привычной.
Глау уже подскочил и сейчас заразительно зевал. Девушка смущенно улыбнулась и принялась заправлять кровать. Нагота не смущала. Каждый раз после помывки не было ни сил, ни желания одеваться, поэтому поутру в комнате все вставали обнаженные. Первое время Рия стеснялась, но Хадда спокойно подходил помочь одеться, а гном и эльф не обращали внимания. Поэтому она тоже… привыкла к такому слегка шокирующему зрелищу. Заодно удовлетворила чисто женское любопытство, придя к выводу, что физически ни эльфы, ни тролли почти от людей не отличаются. С гномами было сложнее, и Рия уже из спортивного азарта рассматривала Рюна, да тот и не скрывался. Просто его круглый выступающий живот и небольшие размеры тела в принципе скрывали… многое, так что девушке оставалось с досадой цокать и отступаться.
Глау первое время все фыркал, когда смотрел на нее, пока Рия не смогла ему ответить. Он считал ее уродливой, девушка тоже так думала о себе, но женская гордость не позволяла смириться до конца. Поэтому Рия только и смогла сказать, что такие бледные и тощие парни нормальных девушек не интересуют. Глау на мгновение остолбенел, а потом засмеялся и парировал, что эльфов люди не интересуют вообще. "Один – один", – мрачно констатировала Рия, а после они на эту тему не заговаривали. Смысла не было.
